Налоговые преступления без срока давности в 2019 году

Пленум Верховного суда подготовил проект постановления, в котором предлагает судьям фактически считать неуплату налогов преступлением без срока давности. Какими неприятностями это может грозить бизнесу?

Согласно проекту постановления Пленума Верховного суда, срок уголовной ответственности за налоговые преступления будет исчисляться не с момента неуплаты налогов, как раньше, а с момента их полной выплаты, включая недоимки. На практике это равносильно отмене срока давности по налоговым преступлениям, что, на наш взгляд, окажет самое серьезное негативное влияние на бизнес в стране.

В настоящий момент налоговые преступления регулируются нормами ст. 198 и 199 Уголовного кодекса РФ, по которым срок давности составляет всего два года. То есть если, например, в 2016 году условная компания не заплатила налоги или страховые взносы, то ее руководству в первом квартале 2019 года переживать о привлечении юридического лица к уголовной ответственности уже не стоит.

Но вот если в ближайшее время на очередном заседании Пленума Верховного суда будет принят проект постановления о новой трактовке срока давности по налоговым преступлениям, то уголовное преследование вышеуказанной компании не будет прекращено до тех пор, пока она не переведет средства для уплаты налога, а также пени в размере того самого налога. Кроме этого, придется заплатить еще и штраф. Последний, согласно Налоговому кодексу РФ, не угрожал бы компании в связи с истекшим сроком давности. Подобных ужесточений стоит ожидать не только юридическим, но и физическим лицам. И здесь уже может оказаться совершенно неважно, забыл ли, к примеру, ИП уплатить страховой взнос два года назад или двадцать лет назад.

Юридический нюанс, на котором строится нововведение, состоит в том, от какого момента отсчитывать установленный по налоговым преступлениям срок давности. В общем случае закон требует отсчитывать его от момента «окончания преступления». В новой трактовке будет предполагаться, что налоговое преступление продолжается до тех пор, пока недоуплаченная сумма налогов не поступила в бюджет. Таким образом, фактически неуплата налога становится преступлением без срока давности.

Как это работает

Последний раз Пленум ВС вносил разъяснения по налоговым преступлениям в 2006 году. Именно так появилась судебная практика касательно определения двухлетнего срока давности по ст. 198 и 199 УК РФ. Кстати, тринадцать лет назад судьи как раз и разъяснили, что следует понимать под формулировкой «уклонение от уплаты налогов»: «Умышленные деяния, направленные на их неуплату и повлекшие полное или частичное непоступление налогов в бюджет».

Сейчас же Верховный суд хочет дополнить это понятие, а именно: «Налоговое преступление следует считать оконченным с момента уплаты соответствующих налогов в установленный срок».

Конечно, Пленум Верховного суда не может изменить или отменить срок исковой давности по налоговым преступлениям (это возможно лишь путем внесения на рассмотрение в Государственную думу соответствующего законопроекта с поправками в УК РФ и УПК РФ). С другой стороны, если данное постановление Верховного суда будет принято, то оно полностью изменит порядок исчисления срока давности.

Такая трактовка рождает противоречия. Во-первых, если считать преступление оконченным в момент погашения недоимки, то что делать с примечанием к ст. 199 УК РФ, исходя из которого такие действия трактуются как деятельное раскаяние и основание для прекращения дела? И что тогда делать с действующим Налоговым кодексом, по которому безнадежная недоимка должна быть списана?

Во-вторых, как проводить разграничения между уклонением от уплаты налогов и факта неуплаты как такового? Согласно все той же ст. 199 УК РФ необходимо доказать наличие умысла на уклонение от оплаты налогов. Но по факту мы имеем дела, которые возбуждают не за предоставление внесенных в декларацию заведомо ложных налоговых сведений, а за факт неуплаты налогов. Вот и получается, что пока данная инициатива Верховного суда вызывает больше вопросов, чем ответов.

Кому это нужно

Естественно, жизнь не стоит на месте и изменения должны происходить в том числе и в судебной системе страны. Тем более что и дополнительные предпосылки вроде бы есть. Так, на прошедшем в мае этого года в Санкт-Петербурге Международном юридическом форуме (ПМЮФ-2019) Константин Чекмышев, заместитель руководителя ФНС России, неоднократно повторял, что налоговая недосчиталась значительной суммы налоговых сборов в 2018 году, и налоговики готовы на серьезные меры, чтобы исключить злоупотребления и сохранить бюджет страны.

В то же время, по словам главы налогового ведомства Михаила Мишустина, в 2018 году в консолидированный бюджет поступило налогов на общую сумму 21,3 трлн рублей, что больше налоговых сборов 2017 года на 4 трлн рублей. Количество собранных налогов увеличилось на 23%.

При этом рост налоговых сборов наблюдается не только по результатам 2018 года. Так, в 2017 году российскими налоговиками было собрано налогов на 20% больше, чем в 2016 году.

Таким образом, гражданская сознательность, помноженная на ряд положительных изменений в законодательстве (к примеру, специальный льготный налоговый режим для самозанятых граждан, который введен в Москве, Московской и Калужской областях и в Республике Татарстан), а также трудолюбие отечественных налоговиков дают положительный результат.

С другой стороны, естественно, любое налоговое ведомство в любой стране мира будет говорить именно о том, сколько налогов бюджет недосчитался. Это тоже часть их работы. Однако в нашем случае и положительную динамику нельзя не учитывать. И здесь напрашивается закономерный вопрос: насколько с учетом всего вышесказанного все-таки обоснована инициатива Верховного суда?

К чему это приведет

Если такая трактовка станет активно применяться в судебной практике, ничего хорошего для бизнеса ожидать не приходится, как и для экономики страны в целом. На фоне замедления мирового экономического роста, западных санкций, уменьшения прямых иностранных инвестиций бизнес будет все больше уходить в тень. А по данным Федеральной службы по финансовому мониторингу, только в 2018 году доля теневого сектора российской экономики составила около 20% от ВВП, что составляет примерно 20 трлн рублей. Немаловажную роль играет здесь и силовое давление государства на бизнес. Один из примеров — история с задержанием в феврале этого года Майкла Калви, главы инвестиционного фонда Baring Vostok, когда хозяйственный спор иностранного и отечественного инвесторов вместо решения в арбитражном суде был перенесен в плоскость уголовного преследования.

Теневая экономика — это не только незаконная торговля наркотическими веществами или нелегальный ввоз товаров. Понятно, что с этими направлениями ведут борьбу силовые структуры. Однако теневая экономика — это еще и зарплаты «в конвертах» и скрытый доход юридических лиц. Именно эти сектора государство пытается плавно выводить из тени, и именно они после их легализации должны активно пополнять бюджет страны уплаченными налоговыми и страховыми взносами. Новая трактовка Верховного суда фактически противоречит этой логике развития экономики, и последствия такого решения могут оказаться очень серьезными.